На днях я принял участие в обсуждении вопроса об исторической ответственности. Обсуждение было закрытым, и его участниками были специально приглашенные армяне со всего мира.
Разговор был очень интересным. Но одна тенденция просматривалась ясно: для армян из Спюрка ответ на вопрос об ответственности один – Турция должна наконец взять на себя ответственность за геноцид, а мир должен признать его.
Конечно, Турция должна наконец найти в себе силы признать свершившееся, взяв на себя ответственность за страшное преступление – уничтожение полутора миллиона человек только за то, что они родились армянами. Для меня это даже не обсуждается. Думаю, это не может быть предметом обсуждения в любой более или менее сведущей армянской аудитории.
Армяне стали жертвой преступления, затронувшего буквально каждую армянскую семью. Каждую. Понимаете? И это стало огромной травмой, не заживающей по сей день. Причем, травма настолько велика, что ее вряд ли можно исцелить тем, что государство Турция признает факт массовой резни армян в Османской империи.
Это признание будет лишь очередным, но очень важным шагом на пути излечения травмы. А словосочетание «историческая ответственность» должно – для меня просто обязано – включать элемент нашей собственной ответственности.
В чем мы, армяне, ответственны перед историей и перед будущими поколениями? Неужели мы так и жили, не совершив в истории никаких ошибок?
И тут я вижу важную проблему. Когда речь заходит о признании наших собственных ошибок, мы, как страусы, прячем голову в песок.
Мы – и тут я имею в виду армянское общество – трусливо прячемся от вопросов, связанных, например, с советскими спецслужбами. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы знать, что, к сожалению, тысячи армян доносили на друзей, родственников и соседей в годы сталинского террора. Тысячи сотрудничали с КГБ в годы застоя.
Узнать, например, что твой любимый и добрый дедушка, покупавший мороженое и водивший тебя в парк на качели, был доносчиком – трагично. Понять, что ради должности или квартиры он «заложил» своего учителя, – мучительно. Осознать, что твоя бабушка сообщала «органам» о разговорах с соседками, – страшно.
Это может изменить или даже перевернуть наше представление о мире, о собственных семьях, о друзьях… Вот, скажите, как общаться с другом или подругой детства после того, как узнаешь, что ее дед донес на твоего ради, в общем, невеликой должности? И это при том, что друг (или подруга) ничего об этом не знает, а ты увидел следы доноса в архиве собственного дедушки?
Но это знание необходимо. Оно очищает. Оно позволяет нам, сегодняшним, сделаться лучше, а обществу – справедливее и, извините за тривиальность, прозрачнее.
Но мы боимся даже помнить об этом. А ведь в Ереване есть здания, где, как мне известно, были репрессированы жители 8 квартир из 20. А это 40 процентов.
Когда встает вопрос о нашей ответственности перед историей и перед будущими поколениями, мы ищем оправданий. Не признавая «дурных поступков», мы тем не менее оправдываем их разными непреодолимыми обстоятельствами. Получается, что все равно виноваты не мы. Ответственность? Но мы же не виноваты!
Мы требуем (и весьма справедливо), чтобы Турция примирилась со своим прошлым. А мы сами? Ведь наше прошлое – это не только геноцид. У нас ведь и у самих есть ответственность, которой мы избегаем.
А теперь представьте, что я даже не рискую писать об исторической ответственности моих современников, потому что мне страшно.
Вот так. А ведь надо…