Корреспондент Aliq Media опросил россиян, живущих в разных городах страны, чтобы узнать, что чувствовали люди во время время попытки военного переворота 24 июня.
Пригожин ожидал пресловутого раскола элит, а получил лишь вялую поддержку разносортных маргиналов (что интересно, как твиттерно-либеральных, так и рассерженно-патриотических) в интернете. Путина, конечно же, никто уже не любит, но крестовый поход за его головой разрушил бы хрупкий статус-кво, который на самом деле устраивает всех — от простых граждан, не готовых обменять «далёкую» войну, идущую где-то в телевизоре, на реальную гражданскую войну на улицах своих городов, до путинских элит, которые уже неотрывно завязаны на него, и прекрасно понимают, что будет ждать их в пригожинской или любой другой пост-путинской России.
Ужасного конца не будет, как бы вы его ни хотели. Можно возвращаться в уже привычный ритм бесконечного ужаса.
Написать в гонзо стиле про свои чувства и эмоции не могу, так как их не было, если честно, я был слишком занят пи************м по милой девочке с работы, которая не пошла со мной на джазовый фестиваль.
М, 24, Воронеж
С одной стороны, ощущение сновидческой пластичности реальности, с другой — угнетающее чувство, словно воздух стал киселем, руки и ноги не слушаются. Надежда заключалась в том, что это постановка и цирк, что все обойдется и останется, как было. А на дне — темное предчувствие, что мимы в любой момент могут обернуться убийцами, и, по логике кошмара, цирк балансирует на грани превращения в кровавую баню. За висельным юмором мемов и комментариев проглядывает отчаяние людей. Словно паскудный праздник, от участия в котором не можешь уклониться и на котором ты карнавальный король, предназначенный на заклание.
М, 41, Санкт-Петербург
Вечером в пятницу я с подружками уехала на дачу. Утром мы проснулись, ничего не зная. И тут — здравствуйте, девочки! Приехала домой и только потом начала вникать. В принципе у нас тихо и спокойно все было. Я испугалась, что в Питере отменят Алые паруса, а у меня внучка-выпускница туда улетела. А в городе все было тихо-спокойно — просто выходной. Поэтому для нас все прошло без последствий. Вопрос: чего дальше не пошли? Попугали? Зачем? Чтобы их в Африку отпустили? Ничего непонятно. Понятно только, что все это было не для народа, а для себя.
Ж, 63, Хабаровск
Во-первых, я узнала об этом не из новостных пабликов, а из контркультурного телеграм-канала. На самом деле, когда я в первый раз прочитала про происходящие события, то не вполне поверила, что это реально. Я начала раскладывать все по полочкам. Пригожин — ближайший соратник Путина. Просто интересно, что ему не сиделось на месте, почему он решил, так сказать, пойти против руки, которая его кормит. Это выглядело, мягко говоря, странно. Внутри боролись два чувства. С одной стороны, какой-то азарт и предвкушение, хотя я и понимаю, что ЧВК Вагнер — это деструктивная группировка, и если бы она реально сделала государственный переворот, было бы плохо. Лучше уж иметь то государство, что есть сейчас, чем людей у власти, которые, как минимум, на это не обучались, а как максимум — просто на это неспособны в силу того, что они наемники. Был азарт, что я стою на границе исторических событий, что сейчас произойдет что-то важное, пусть даже разрушительное. Поймать волну истории круто, главное, чтобы она тебя не смыла. А с другой стороны, я трезво оценивала ситуацию и думала, что это вообще какая-то наебка. Потому что ну не может быть так, Пригожин же далеко не глупый человек, он понимал, что его армия опытная, но небольшая, и что она мало что может противопоставить государственной машине.
Я подумала, что это очень рискованный, но все-таки театр абсурда. Дальнейшие действия это только подтвердили. Начиная с того, что каким-то мифическим образом Лукашенко отговорил Пригожина от продвижения войск, а Пригожин подчинился. И заканчивая тем, что Владимир Владимирович в итоге никакого наказания людям, почти устроившим госпереворот, не назначил. Я думаю, что с этими бойцами все будет хорошо, а Пригожин уедет в свою Беларусь и будет жить абсолютно припеваючи. Я подумала, в общем, что это все какая-то х************я многоходовочка, чтобы показать, что у нас внутри есть какие-то враги народа и, возможно, усилить репрессивный аппарат или как-то под это подстроить всеобщую мобилизацию и военное положение. Мы все понимаем, что СВО очень сильно затянулась, и Украина показывает довольно достойный отпор. Конечно, ее спонсируют, но все равно.
Если подумать, эта контрактная служба, все эти действия, нужны, чтобы умаслить людей, чтобы они шли на бойню — все-таки у нас бюджет не резиновый, и деньги скоро начнутся заканчиваться, а может, уже заканчиваются. Видимо, Владимиру Владимировичу хочется каких-то более агрессивных и быстрых действия, потому что ему тоже уже надоело, что СВО так затянулась. Поэтому, возможно, такой радикальный шаг как это якобы предательство Пригожина — это один из этапов сложной схемы по объявлению каких-то полномасштабных военных действий, некая подготовка духовная к тому, чтобы люди шли дальше.
Ж, 20, Нижний Новгород
Родом я из Серпухова, но живу в Подольске, это на 50 километров ближе к Москве, по трассе М-2. Мост через Оку проезжал несколько раз, когда ездил в Ясную Поляну под Тулой. Так что визуально понимаю, где он и какое значение имеет. Если его перекрыть, то этот путь на Москву исчезнет. Видел, как его перекрывали, но думал, что его взорвут: особенно после того, как отвели другой мост, возле Коломны (всего на Москву три главные дороги с юга, и на всех трех есть мосты примерно на одной параллели).
Собственно, этот мост был тестом: если взорвут, то сопротивление Вагнеру будет серьезным, и риск того, что все скатится в войну, очень высок. Если нет — значит, все, слили. Вагнер войдет в Москву практически без боя, и дальше будет очень интересно (было понятно, что в Подольск они не зайдут, проедут мимо). Оба варианта еще в пятницу казались бы дурной фантастикой, а вчера стало интересно, как будто провалился в другую реальность. Гулял по городу и рассчитывал время, когда они доедут до Оки.
Какого-то страха, пожалуй, не было; просто ощущение, что п****ц перешел в новую фазу, и не факт, что она будет хуже предыдущей. Но примерно с 15 часов новостей стало гораздо меньше, а информация о передвижении совсем пропала (последняя была о том, что 4 тысячи человек едут на север по Липецкой области). Это молчание было очень непонятным и добавляло сюрра в происходящее. Но новость в 20:30 о том, что движение останавливается и все возвращаются в лагеря, конечно, удивила не меньше, чем новости о начале мятежа. Хотя стало психологически легче, да. При этои в принципе всё стало еще понятнее. Хрупкость абсурда абсолютная. В любой миг может произойти что угодно.
«Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит».
М, 45, Подмосковье
Охватить свое состояние сейчас так же трудно, как осознать события вчерашнего дня.
Как будто провела день в ночном кошмаре, отнимающем силы. Его события, как в любом приличном кошмаре, ощущаются как одновременно стремительные, зверские и абсурдные.
За утро горизонт планирования схлопнулся и перекрутился: от уже привычных месяца или недели до километров.
800 км, и я проклинаю всё. Надо было остаться в Ереване неделю назад. Надо было сохранить деньги месяц назад. Надо было менять всё два года назад.
600 км, и я паникую, что нет возможности и средств улететь сию секунду. В соседнем районе строят вооруженный блокпост.
300 км, и остается только оцепенение и, простите, а что именно должно произойти на нуле? Можно по пунктам?
200 км, и бунт отменяется аудиосообщением из телеграмма. Все выдыхают и идут за джином.
Я должна быть счастлива, а на самом деле не переживаю ничего, кроме белого шума в голове и желания плакать от бессилия.
Надо быть готовой к следующему разу, когда земля заходит под ногами. Надо стряхнуть морок, собирать себя в горсть.
Для стороннего наблюдателя это падение в пропасть выглядит как думскролл.
Ж, 28, Москва
Я собиралась ехать на дачу как раз по трассе М-4 в пятницу поздно вечером, но внук сказал: «Я приеду к бабушке в воскресение». Поэтому поездка была отложена.
В субботу утром позвонили дети и сказали: «15 минут на сборы — в центре Москвы может быть опасно».
Через 15 минут я была вместе с внуком погружена в машину и вывезена к родственникам за 80 км по Рижскому шоссе.
По дороге все было спокойно, никаких пробок, никакой паники за исключением одного Майбаха, который как раз паниковал.
За событиями наблюдали по телефону. Сначала ощущения: все очень напоминает оперетту. Потом: это не оперетта, это фарс. Причем фарс, пригрезившийся с обеих сторон…
Потом появилось ощущение, что это была прелюдия с антрактом перед пьесой.
Ж, 73, Москва
Вчерашний день начался еще позавчерашней ночью — когда мы узнали первые новости. Я была в компании своих коллег. В целом было тревожно. Смотрели экстренные выпуски новостей. Кто-то смотрел обращение Путина, но я не смотрела — было не очень интересно, потому что я понимала, что ничего особенно нового там сказано не будет.
Сам вчерашний день был довольно тяжелый эмоционально. Я связывалась с родственниками. Они находятся не в европейской части России, поэтому они переживали, скорее, за меня. Стали думать о том, что делать, если отключат интернет. Ситуация разворачивалась довольно быстро. Но меня во всём этом больше шокировало то, что меня уже ничего не шокирует. Всё воспринималось как какой-то странный и опасный прикол. А когда мы узнали, что колонны развернулись, это стало восприниматься как еще больший прикол. Ощущение, что всё это просто какой-то б******й цирк.
Из-за информационного фона последних месяцев уже не получается эмоционально подключаться к тому, что происходит. Я просто читала новости, пыталась понять, что будет дальше, чтобы действовать по ситуации. Желания срочно уезжать не появилось — скорее, наоборот, я думала, что мне сейчас важнее оставаться на своем месте.
Ж, 25, Санкт-Петербург (события застали героиню в Подмосковье)