Привыкшие к российскому современному искусству релоканты и эмигранты, как кажется, нечасто интересуются историей искусства постсоветской Армении. По крайней мере, до недавнего времени таковым эмигрантом был я сам: модернистское искусство советского периода, с одной стороны, и помпезный совриск вроде Cyfest’a, с другой, как-то оттеняли для меня тот факт, что в искусстве Армении за это время случилось много всего: от запрещенного авангардизма позднесоветчиков до политизированного искусства последнего времени. Бум художественных практик случился также после революции 2018 года (в 2019 году армянский павильон на Венецианской биеннале был посвящен работам, осмысляющим опыт революции). Представленный ниже беглый обзор армянского постсоветского искусства, однако, не является экспертным и претендующим на какую бы то ни было полноту изложения — скорее, здесь представлены некоторые возможные точки входа в это поле.
Как отметила куратор Ева Хачатрян в интервью журналу Aroundart, первые выставки современного искусства начали проходить еще во времена перестройки. По ее словам, на выставках можно было увидеть работы армянских художников, сделанные в векторе «западного», запрещенного искусства (абстрактность, авангардизм, поп-арт). Ключевое объединение художников того периода получило название «Третий этаж».
В 90-е новое поколение художников заинтересовалось концептуальным искусством. Большой интерес проснулся к видеоарту. В 1996 году был открыт Центр современного эксперементального искусства (ACCA/NPAC). Один из создателей центра Эдвард Баласян, отвечая на вопрос о тенденциях, повлиявших на армянское искусство, сказал, что и советское наследие, и постсоветская ситуация, и западный современный контекст в равной степени имели на него влияние.
Выставка «Никогда больше», посвященная памяти Геноцида армян. Куратор: Э. Баласян.
Относительно постсоветского контекста любопытным представляется факт участия армянских художников и художниц в одной из знаковых выставок российского политического искусства в 2000-е годы. Речь о выставке «Осторожно, религия!» (2003 г.), положившей начало долгому противостоянию между современным искусством и консервативными тенденциями в российском обществе и госудрастве. За примером далеко ходить не надо: как показывает исследователь Михаил Рыклин в книге «Пристань Диониса», процесс над группой Pussy Riot за панк-молебен в храме через десять лет после процесса над участниками выставки «Осторожно, религия!» будет носить абсолютно тот же характер. Совпадает всё — от формулировок обвинения до людей, которым государство поручило заниматься судом и следствием.
Важным объединением политизированных художников стала ереванская группа «Art Laboratory», действующая с 2008 года. Участник объединения Артур Петросян в интервью Doxa отмечает, что группа занималась акционизмом и политическим стрит-артом. А упомянутая выше куратор Ева Хачатрян так охарактеризовала деятельность художников в контексте взаимоотношений с правоохранительными органами:
«Арт-Лаборатория — единственный коллектив, который идет на рожон. У остальных по содержанию социально-политические работы, но они очень поэтичны и носят исследовательский, аналитический характер, нужно иметь знания, чтобы расшифровать их содержание. Арт-Лаборатория делает манифестации, у них постоянно проблемы с полицией, их всё время забирают в участок и штрафуют».
За что же художников забирали в участок?
В день рождения бывшего (на тот момент еще действовавшего) президента РА Сержа Саргсяна художники поставили перед его резиденцией большой торт, на котором было написано «Убирайся». Во время выборов 2012 года группа сделала выставку, изобличавшую коррупцию в процессе голосования. Выставлялись факты фальсификации, продукты, которые олигархи раздавали людям. Кстати, в том же году художники выходили на митинги и в поддержку Pussy Riot.
На сайте объединения сказано, что искусство для группы — это «возможность постоянно менять реальность». Целью художников является активизация творческих способностей, направленных на пересмотр укоренившихся в обществе стереотипов, определяющих личность и ее мировоззрение.
Через политическую оптику размышляли участники объединения и на тему национализма. Так, тот же Артур Петросян совместно с грузинским художником устроил перформанс под названием Lavash Nash, где два человека, грузин и армянин, пытаются перетенуть в свою сторону листы лаваша, выкрикивая фразу, взятую в качестве названия (в какой-то момент «лаваш» сменяется на «Параджанов»).
Также в Армении работает довольно много центров современного искусства. Особый акцент при этом делается на развитии искусства в регионах. Как правило, его развитием занимаются сами художники, разделяющие проблематику децентрализации. Так, долгое время в Гюмри силами местного художественного сообщества организовывался международный фестиваль современного искусства. Воркшопы и лаборатории также организовывались в Капане и других регионах Армении.
Не обошло Армению и искусство, поднимающее гендерную проблематику: от выставок, организованных художницами в 90-е, до объединенения с говорящим названием QueeringYerevan и участвовавших в революции 2018 года фем-активисток, читающих свои тексты на Веницианской биеннале.
Многие армянские художники отмечают, что после случившейся революции в 2018 году политизированное художественное движение пошло на спад. Это объясняется как сменой повестки (пришла новая власть, не успевшая запятнать себя коррупцией и ограничениями в области свободы слова), так и войной, пришедшей всего два года спустя и, вероятно, довольно радикальной повлиявшей на армянское общество.
Однако жизнь продолжается, рождая новые формы кооперации — к примеру, теперь ICA (один из открывшихся в Ереване центров/институтов современного искусства) делает совместные проекты с близкими художниками из России, подвергшимися гонениям в своей стране.