Штурм парламента был намечен на 16-30. Его анонсировала Служба национальной безопасности. Но пока собрались, пока поговорили, спели песни, пока прошлись неторопливым маршем по улице Баграмяна, к зданию Национального собрания подошли уже к началу шестого. А накануне мне из Израиля написали: «У вас там, что, в Армении, революция начинается?» Ну, почему сразу революция. Так, политическая активность.
Это продолжается уже две недели: митинги, протесты, палаточные лагеря, блокировка улиц. Сначала мы испугались. Первая реакция русской эмигрантской диаспоры: начинается какая-то жесть, пора отсюда валить. Потому что мы знаем, что не бывает митингов без избиений, массовых арестов и административных, а то и уголовных дел. Спустя несколько дней, когда мы поняли, что никто не собирается нас бить и выдавать Путину (пока), страсти немного улеглись. В эмигрантских чатах можно было наблюдать такой диалог:
— Ну, армяне, что им неймется. Нормальная же жизнь у них.
— Прошу прощения, а вы не знаете ветеринара по кроликам?
Все как в Москве — протестующим «неймется», к нам это отношения не имеет.
На самом деле имеет. Русский след в армянских протестах виден невооруженным взглядом, его никто не скрывает. Они и начались после того, как Армения, главный и единственный союзник России на Южном Кавказе, вступила в прямые переговоры с Азербайджаном и Турцией. Да еще при участии западных стран. Это нехорошо, неприятно. Мы же знаем, что в этом регионе может быть только один миротворец. Тот, чей герб красуется у меня на паспорте.
Да и потом: если вдруг, не дай бог, Азербайджан и Армения договорятся по вопросу Карабаха, тогда непонятно, зачем нужна русская военная база в Гюмри и миротворческий контингент в Арцахе. Им, видимо, придется уйти.
А еще Армения — это наш способ давить на Турцию, которая поддержала Украину, поставляет ей оружие и вообще натовская страна. О том, что армяне измучены, совершенно раздавлены трагически проигранной войной 2020 года, что экономика истощена, люди хотят хоть немножко пожить мирно — об этом русские политики не думают. Им все равно. Они строят свою игру на глубокой национальной травме: погибли люди, потеряны территории.
Митинги — способ давления России на премьер-министра Никола Пашиняна и армянский народ. Моя родина не дает договориться воюющим сторонам и придти к миру, потому что ей это выгодно. Моя родина подстегивает войну, потому что на людей ей плевать. Именно так обстоят дела.
Недавно у российского посольства на улице Лусаворич прошел антиукраинский митинг. Обычно там проходят заукраинские, антивоенные под лозунгом «Нет войне!». А тут все наоборот, собрались армяне и сказали примерно следующее: «Дорогие украинцы, мы вас очень уважаем, но не забывайте, что вы приехали в эту страну в гости. И не надо тут размахивать нацистскими флагами». Это примерно та же публика, которая ходит на антипашиняновские митинги.
То же самое говорили и в палаточном лагере на Площади Франции: мы поддерживаем войну, нам не нравится Украина.
Два слова о лидерах протеста. Один — Роберт Кочарян, второй президент Армении, личный друг Путина. Другой — Артур Ванецян. Человек, который ходил на программу «Соловьев live» и заявил там, что Крым наш. Есть еще вопросы? По-моему, предельная ясность.
Во время мифического штурма парламента, о котором ниже, лысый дядька сказал мне:
— Ты христианин, и я христианин, а кругом мусульмане. Пашинян не хочет русских, он хочет быть с американскими пидарасами.
И в конце уже чуть не плача:
— Продали Армению! Спасите, русские братья!
Что-то родное, до боли знакомое послышалось мне в этом крике.
Отдельного разговора заслуживает то, как армянские протесты освещаются в русских медиа. Пропутинские каналы не стесняются в выражениях. Называют Пашиняна и его сторонников «внутренними турками». Мерзавец, подлец, предатель — это самые мягкие выражения. Встречаются и открытые призывы к перевороту. Протестное движение неизменно позиционируется как антизападное, прорусское, цель его — скинуть иго международного нацизма.
Ну и конечно, безбожно врут. Десять тысяч протестующих превращаются в десятки тысяч и вообще «всю Армению». Триста невооруженных даже дубинками полицейских, которых я видел своими глазами, — в три тысячи. Задержание, при котором полицейский берет протестанта за руку, становится жестким, безжалостным, изуверским.
Нет спору, крайне редко армянские полицейские действуют правда жестко. В основном это касается блокировки протестующими уличного движения — живой цепью, машинами, скамейками, были даже бетономешалки. Да, могут и ударить, если их толкнули. Но, во-первых, это действительно единичные случаи, а, во-вторых, по сравнению с тем кошмаром, который мы видели в Москве, тут вообще не о чем говорить.
Кстати, были случаи, когда улицы деблокировали сами ереванцы, не прибегая к помощи полиции. Так было на Киевском мосту, например. Народу вся эта буза очень не нравится. Они, конечно, полностью за Арцах, и Пашиняна мало кто любит, но менять власть насильственным путем у большинства никакого настроения нет.
Или вот пустили, например, слух о том, что полицейские незаконно проверяют телефоны. Не знаю, может быть, такое и было. Но я видел другую картинку: протестующий показывает полицейскому в телефоне что-то очень похоже на мемасик, и они весело ржут.
Апофеоз лжи продемонстрировало российское телевидение, снабдив рассказ о довольно безобидных ереванских митингах видеорядом парижских протестов, масштабных, агрессивных, мощных. Армяне обиделись. Они, конечно, уважают французов, Площадь Франции в Ереване в свое время открывал сам Азнавур, но не до такой же степени.
Что вы, какая Франция. Армянские протесты в основной своей массе, очень уютные, я бы сказал, домашние. Когда во время одного из митингов пошел дождь, оппозиционный лидер, вице-спикер парламента Ишхан Сагателян сделал официальное заявление: «Мы идем домой, чтобы одеться потеплее». Они даже баррикады строят очень культурно и аккуратно. Перенесли скамейки из парка на площадь, поставили ровно в ряд, вытерли, чтобы не было грязно, сели и отдыхают.
И вот штурм парламента. Вся Армения, в которой по официальным подсчетам оказалось шесть тысяч человек, стоит перед полицейским оцеплением, щиты сверкают на солнце. Крики: «Арцах да, Никол нет!», «Мы вместе!», «Армения!». Это слово я запомнил, оно означает «единство». Пока мы едины, мы непобедимы. Я спросил у полицейского:
— Как вы думаете, чем это кончится?
— Все будет хорошо, не переживайте.
— А мирно?
— Только мирно, без вариантов.
Правоту полицейского я почувствовал, когда в толпе появилась большая лохматая уличная собака. Стояла и виляла хвостом. Уличные собаки в Ереване очень добрые, их все любят. Все сразу заулыбались, стали ее гладить. Кто-то даже хотел дать воды. Щиты раздвинулись, собаку пропустили за оцепление. Она первой штурмовала парламент.
А потом я увидел дым, плотное облако. Было похоже на газовую атаку. Полицейские пустили газ! Страшно! Но нет, все стоят спокойно. Это просто в первых рядах сразу несколько человек закурили.
Было две попытки прорыва. Очень галантные, несмотря на то, что в полицию полетели пластиковые бутылки. Потолкались, а потом раскланялись, как после боя на шпагах. Полиция отступила на метр, и протестующие тоже отступили на метр.
Меня поразило, что они все время разговаривали с полицией, полиция разговаривала с ними и все улыбались друг другу. А потом что-то произошло. Полиция неожиданно расступилась, и последовал чисто армянский трюк. Победно крича толпа рванула по переулку и по инерции ушла в сторону от парламента. Все были очень довольны. Мы победили! Постояли немного у резиденции Пашиняна, покричали «Никол, уходи! Никол, выходи!» Но как он мог выйти, если был в это время в парламенте?
Прошли мимо богатого гостиничного комплекса, где обычно останавливается русский шоу-бизнес. Когда-то тут выступал Кобзон, а теперь на входе висит гигантская афиша Григория Лепса. У музея Параджанова нас облили с балкона водой сторонники Пашиняна. Но это никому не испортило настроения. Так и шли по городу – с криками, с песнями, а полиция заботилась о том, чтобы машины нам не мешали. Все улыбаются, все довольны. Улыбаются протестующие, улыбаются полицейские. Я думаю, что Пашинян и Кочарян тоже улыбаются, видя это на своих мониторах.
Я шел и думал: «Вот эти армянские мачо, которые любят Путина и протестуют против слабого правителя Пашиняна, понимают ли они, что, если победят, то полиция будет вести себя, как в Москве? Удар дубинкой по голове, удар дубинкой в живот, уронить лицом на асфальт и забить втроем ногами, чтобы не встал. А дальше сроки: 15 суток, тридцать суток, год, два. Увольнение с работы, исключение из университета. Праздник закончится. Понимают ли они это? Хотят ли этого?».
На исходе шествия произошла акция, которую потом представили как захват МИДа. Прорвались в министерство и героически водрузили там флаг Арцаха. Так это было описано в оппозиционных каналах. На самом деле не прорвались, а договорились. Или, как говорят в Ростове, добазарились. Полицейские подумали и решили: ну, пусть поставят флаг, что в этом плохого? В конце концов, это флаг Арцаха, а не Азербайджана.
Вся надежда на способность армян договариваться. На то, что даже в момент политического кризиса они понимают, что в этой стране все родственники, все друзья. Можно спорить, можно кричать, но обижать никого не надо, а уж тем более бить. Покричат, остынут, сядут играть в нарды и есть лагмаджо. Все будет нормально. Если только дружественная Россия, не захочет, чтобы было иначе.
Проходя мимо российского посольства, я вполголоса сказал полицейскому, который стоял на посту:
— Россия без Путина.
Он переспросил:
— Что?
Я повторил уже более громко и отчетливо:
— Россия без Путина!
Полицейский отвернулся и закурил.
Фотографии: Никита Сальников
Московский журналист, писатель, литературный критик, автор пяти книг. Уехал из России и приехал в Армению, чтобы продолжать делать то, что делал всю жизнь, только лучше.